По этой же причине избитого и окровавленного Иисуса не стали заставлять голым нести через город балку своего креста. На него накинули хитон и оставили на нём терновый шлем, который совсем не напоминал изящного венца. Это была скорее грубая твёрдая колючая шапка, которая болталась на голове, причиняя ещё большие страдания осуждённому. Процессия из троих заключённых (ведь в тот день распяли именно троих человек) в окружении стражи вышла из двора, где происходило судилище, в сторону лобного места. Перед каждым из осужденных римский воин нёс табличку (titulus), на которой было написано по-гречески, по-арамейски и на латыни имя и вина человека. У Христа значилась надпись «Иисус Назорей, царь Иудейский». Священники, увидев табличку, были крайне возмущены и требовали написать что-то другое, но только не про царя. Понтий Пилат, уже порядочно раздражённый этими чванливыми злыми длинобородыми стариками, резко осадил их, сказав: «Quod scripsi, scripsi», что означает: «Что я написал, то написал». Он не просто хотел припугнуть их, у него были и юридические мотивы, ведь формально именно претензия на власть стала основой для смертного приговора.
Иисус нёс не весь крест, как это часто пишут на картинах, но верхнюю перекладину – патибулум. Она была тяжёлой, могла весить от 30 до 50 кг и, конечно, давила на израненные солдатскими бичами плечи очень больно. Он двигался в северном направлении. Справа от дороги были частные дома, с левой – фасад крепости. Процессия минула две из трёх башен Ирода Великого, повернула налево – к третьей башне Гиппикус над Воротами Садов, а потом свернула вправо, некоторое время шла вдоль наружной стороны стены, обращенной к северу, и, взяв чуть восточней, двинулась уже к старому большому карьеру до холма, который назывался Голгофа, или Череп.